Смешные рассказы

[БУКА]

Вова - серьёзный дядя.
(Это предупреждение - чтобы вы с почтением читали).
К примеру, он ездит на серьёзные конференции и рассказывает там что-то, нормальному человеку для организма противопоказанное.

Командировки Вова любит. Перед отправлением радуется дома, в дьюти фри берёт хорошего настроения с собой, в самолёт входит счастливым, и ощущение это весь полёт периодически обновляет, чтобы счастье не замыливалось об какой-нибудь малахольный аэрофлот. Как вдруг, предательски, ни разу не посоветовавшись с Вовой, поправ права и (дальше длинный список Вовиных претензий), какие-то злые люди запретили всем вовам, и не только, открывать дьютифришные бутылки в самолёте.
К этому Вова оказался не готов до глубины души и даже чуть глубже, но в сантиметрах точно не скажу - неприлично бегать за мужчинами с линейкой.

В общем, когда при прохождении российского таможенного контроля его попросили выложить в неизвестном направлении чуть отпитую бутыль вискаря, Вова занервничал. Все бы занервничали! Виски был дорогой, в первую очередь сердцу, а та часть, что оставалась в бутылке, уже скучала по отпитому и разлучать их навсегда было нельзя-нельзя!
Как близнецов в индийской мелодраме - всё равно все в конце встретятся, но придется выслушать много громких неприятных песен между событиями.

- И что делать? - безнадёжно-угрожающе уточнил он у таможенной тёти.
- Или пейте тут, или выкладывайте, - тётя думала, что удачно пошутила, как минимум в первой части высказывания.

В целом Вова понимал юмор, но не про выкладывание 0,7 Джемесона 18-летней выдержки. Мир Вовиного юмора как бы заканчивался на границе с миром Вовиного конфискуемого вискаря.

Нужно заметить, что почему-то принято считать - всё, что полоротые пассажиры не смогут протащить через таможню, съедается и выпивается после смены теми самыми таможенными тётями. От того у них всегда такие широкие и бдительные лица.
Счастливые люди! Им удалось совместить работу и любимое дело!

Но такие дети, как Вова, во всех психологических учебниках идут отдельной главой. В ней сокрушенно рассказывается, что они скорее целиком сожрут кубик, чем отдадут его какому-нибудь Сереже.
Сразу после, кстати, идет глава, посвященная психическим расстройствам педиатров, сильно расстроенных целым кубиком внутри ребенка.
Но переживают люди совершенно зря - такие дети, как Вова, переваривают кубики даже ни разу не поморщившись.

И тогда в аэропорту Вовины коллеги увидели, как за две минуты, в один тренированный кубиками организм, закусывая только ненавидящими взглядами таможенных тёть, можно всосать бутылку хорошо выдержанного виски, изящным движением метнуть пустую тару в урну, улыбнуться и шагнуть навстречу счастью в самолёт...

Вы сейчас наверняка тоже улыбнулись и поняли, что всё про Вову поняли, и что об самолёт он должен запнуться, и вообще потерять человеческое лицо ,но ничего подобного! Вова был весел и щебетал.
Мысль о том, что какие-то незнакомые тёти выкусили халявного Джемесона,
можно использовать вместо утренней гимнастики - так бодрит!
К тому же, у Вовы в дьютифришном пакете остался еще и непочатый Бейлис.

Тут нужно сделать сноску.
Каждый, кто слышит историю, именно в этом месте с дрессированностью
попугая начинает задавать вопрос "чоо?..", как бы
подчёркивая непонимание выбора Вовой напитков вечера.
Но против истории и правды я пойти не могу, я же вам не правящая
политическая партия.
В тот вечер он действительно купил себе Джемесон и Бейлис.
Изысканно. Эклектично.
Это, пожалуй, всё, что неподготовленный оратор сможет сказать про
Вовин выбор, после чего потребует срочного продолжения рассказа.

В начале ничего не предвещало беды - никто ж не знал про Бейлис, а потом в самолёте навязчиво засияло солнце
и Вова, в одиночку, за две минуты, в самолётном туалете отправил вдогонку к бутылке Джемесона бутылку Бейлиса.
Но и тут он повёл себя не так, как вы подумали, а воспитанно - сел в кресло. И всё...
В общем, пересадку во Франфуркте-да-на-Майне Вова пережить не смог.
Коллеги честно вынесли его из самолёта, донесли до регистрации на рейс, но нести Вову в следующий самолёт запретили местные.

Так и сказали дисциплинированные немцы, потрогав на вид неживое тело:
- Откуда мы знаем, может, вы его грибами накормили и на органы в Аргентину везете.
Каждый, кто летит на органы Люфтганзой, должен быть в сознании и подтвердить, что против вывоза не возражает.
А без признаков жизни в немецкий самолёт не положено, это вам не саратовские авиалинии! Положите все его органы тут, в углу, отоспаться,
а сами летите куда хотите. Но строго в соответствии с билетом!..

...
Когда Вова проснулся, вокруг был угол и никого.
На животе его красивыми белыми нитками в технике Ришелье был пришит конверт.
В таких конвертах людям достаются Оскары и прочие ненужные вещи, а Вове вернули смысл жизни.

"Вова, не пугайся! - было написано трогательно-печатными буквами заботливым почерком коллег и чуть закапано слезами,
- Ты во Франкфурте, и это нормально! Твои документы и билет в Аргентину, (а ты, Вова, летишь в Аргентину!) в кабинете №21, у офицера Шнайдера.
- Мы очень ждем тебя, Вова!"

Вова не подвёл.
Прилетел как свежевыбритый огурец ровно к началу конференции,прочел ровно один доклад, полный достоинства и смертельных для большинства женщин терминов, был энергичен и счастлив.

Ведь в гостиничном номере его ждал пакет из франкфуртского дьюти фри,
а в нем - тихо улыбались новые Джемесон и Бейлис - предвестники следующего счастья.

© dobraya_veda