[Mik78]

Генератор совести
- Где зажигалка моя? Про****. Блин, ну кругом засада. Повеситься, что ли.
- Серёга, да плюнь ты. Всё пройдёт, пройдёт и это. Ну, лишили квартальной, с кем не бывает. Просто день неудачный. Давай, спиртику накати.

Да нет. Чёрная полоса не сегодня началась. И даже не месяц назад, когда жена к теще в Иркутск уехала. Уехала, и будто кусок души с мясом вырвала и увезла. Лапочка моя, половинка. Ведь люблю тебя. Пятнадцать лет, а всё – как в первый раз…

А как всё начиналось! В Бауманке одним из лучших был, диплом зачли как кандидатскую. Сразу попал в закрытый НИИ. Приличный оклад, квартиру дали через год. Занимались «генераторами эмоций» - психотронным оружием. Тема перспективная, с семидесятых годов ещё. «Излучатели страха», подвешенные под крыльями штурмовиков, в Афгане себя нормально проявили: «духи» лезли из пещер, бросали оружие и разбегались, как тараканы.

Но это – для противника. А для своих войск придумали «генератор долга» сделать. Генерал, курировавший «шарашку», Стругацких любил. Вычитал в «Обитаемом острове» про такую штуку и пробил финансирование. Сказку сделать былью поручили Серёге. Мысль простая: включаем установочку, а замполиты словами обрабатывают, лапшу вешают про почетную обязанность. Ну, после этого личный состав, выпучив зеньки, кидается на амбразуры и на танки с сапёрными лопатками.

Но Серёга что-то с частотой напутал. Люди начинали плакать, вспоминать, кого в детстве обидели, долги отдавать. Словом, не Матросовы, а князья Мышкины получаются, блаженные какие-то. А тут перестройка. Институт закрыли, материалы уничтожили, чтобы «демпресса» не добралась. Вот только широкополосный волновой блок на память и остался, в котором дежурные электрики «бомж-пакеты» на обед разогревают. Частоту подрегулировал - и работает не хуже микроволновки.

Смех, конечно. Кандидат наук работает электриком на Останкинской башне. А что делать, если наука рухнула давно?

Наверное, поэтому и жена ушла. Выходила-то за перспективного молодого ученого, а жить пришлось с работягой. Да и на двенадцать тысяч зарплаты не разгуляешься. Тоска…

Серёга глотнул разведенного водопроводной водой казенного спирта, воняющего резиной, и закашлялся. Прислонил горячий лоб к крохотному, в ладонь, окошку и поглядел на сверкающую ночными огнями Москву, такую красивую с трёхсотметровой высоты. Достал сигарету.

- Блин, ну где зажигалка-то? Памятная, мне жена на десять лет свадьбы дарила.
- Потерял, наверное. Сиди, я сейчас спички из бытовки принесу.

Напарник встал и полез по металлической лестнице на верхний пролет. Хлопок взрыва и вспышка отбросили его от двери. Повалил вонючий дым, из бытовки, матерясь, выскакивали электрики. Сергей рванул вверх по лестнице.
- ***ть, опять пожар, что ли?!
- Да это Петька, придурок, в твою микроволновку самодельную яйца поставил вариться. Идиот. Взорвались к едреней фене, ему крышкой по лбу заехало.

Из развороченного блока нещадно воняло сероводородом. По корпусу пробегали какие-то искры. Сергей, прикрывая рот рукавом, выдернул вилку из розетки и плеснул в полыхающее нутро воды из чайника. Очередная вспышка опрокинула его на пол.

- Серёга, вставай, всё нормально. И это… Прости меня, это я твою зажигалку зажилил. Приглянулась мне она. И ещё. Ты мне в девяносто девятом году пятьсот рублей одолжил, а не спрашивал. Забыл, наверное. На, забирай.

Смущенный напарник протягивал зажигалку и смятую купюру. Сергей растерянно почесывал закопченный лоб, когда зазвонил телефон. Голос директора был непривычно приветливым.
- Сергей…э-э…Васильевич! Извините, что беспокою. Я никак заснуть не могу. Понял, что с лишением вас премии за первый квартал я ошибся. Я уже бухгалтера разбудил, она сейчас к вам едет, чтобы деньги выдать. Вы уж простите, пожалуйста. Спокойного дежурства.

Серёга ошарашено посмотрел на остатки волнового блока. Он, что ли, сработал? Взрыв, энергетическая накачка. И Останкинская башня, выступившая в качестве гигантской антенны-резонатора. Так сигнал мог и всю Москву накрыть. А то и всю Московскую область.

Получив дома телеграмму из Иркутска «Прости. Люблю. Встречай», он уже не удивился.

***

Президент устало потёр лоб. День выдался совершенно сумасшедший. В пять утра его разбудил помощник: из Америки по специальной «красной линии» позвонил Буш. Это могло означать что угодно – от объявления войны до извинения за несанкционированный запуск ядерных ракет.

Буш долго всхлипывал в трубку и нёс какую-ту туфту про вину США за принесенное России зло, а затем заявил, что в знак особого доверия и признания заслуг русских перед человечеством немедленно демонтирует и высылает все американские атомные боеголовки пароходом в Россию.

- И вообще! Самолет придумал ваш Можайский, а не эти братики-придурки Райт, радио – Попов, а не Маркони, а лампочку – Яблочков, а не Эдисон! Голливуду срочно присвоим имя Эльдара Рязанова! Ы-ы-ы! И на Луне мы не были, это разводка! Гады мы пендосские, нет нам прощения! Ы-ы-ы!
- Джоджи, погоди, не расстраивайся ты так. И на фига мне твои боеголовки?
- Что же мне, Ирану их дарить?
Буш зарыдал в голос и отключился.

Пока президентский кортеж ехал в Кремль, отзвонился обалдевший Патрушев и сообщил, что два миллиона монгол со всеми своими баранами и верблюдами пересекли границу в Читинской области и прут на Москву.

- Откопали могилу Чингисхана и тащат нам шестьсот тонн золота в качестве компенсации за иго. А скот, жён и детей отдают за проценты – всё-таки больше пятисот лет прошло. Извиняются. Говорят, больше нечем отдавать, только если Пекин спалить, если мы попросим. Что делать-то?

- Так, золото забрать по описи, их пока поселить в палатки и записать в буряты. Или в тувинцы, Шойгу позвони. Про Пекин подумаем.

В Кремле шквал информации накрыл с головой.
Олигархи захватили «Матросскую тишину» и умоляли о пожизненном заключении. Наиболее рьяные припёрлись со своим оружием на Лубянку и требовали провести их в расстрельные подвалы.
Эстонцы выбивали разрешение отлить тысячу Бронзовых солдат и расставить их на всех перекрестках, а их самих – переименовать из «эстонцев» в «пендочухонцев».
Президентша Латвии просила записать её на курсы русского языка, но чтобы «не очень дорого».
Японцы вкрадчиво предложили включить в состав Сахалинской области острова Цусима, Хонсю и Сикоку, за что посулили триллион долларов, а в обмен попросили согласия песню «Врагу не сдается наш гордый «Варяг» сделать государственным гимном Японии.

- Так, всё, голова уже кругом. С ума все посходили, что ли. Не соединяй пока ни с кем.
- Владимир Владимирович, там Березовский рвётся.
- Пусть подождёт. Я дольше ждал.

Президент подошел к окну и поглядел на непривычно пустую Красную площадь.

- А где народ-то весь?
- Владимир Владимирович, москвичи вспомнили о своих корнях и все уехали: кто картошку копать, кто могилку мамину поправить, кто мандарины окучивать. На Арбате только остались две напуганных старушки.
- То-то я чувствую, меня в Питер с утра со страшной силой тянет. Корюшка там сейчас пошла… А это кто?

В дальнем конце площади нарисовалась какая-то странная группа: два мужика и женщина дрались вокруг лежащего на земле красного цилиндра. Наконец мужики сцепились и упали, лупя друг друга почем зря, а женщина вырвалась и покатила гремящий цилиндр, оказавшийся газовым баллоном, в сторону Спасской башни. Над раскрасневшимся симпатичным личиком сияли золотые волосы, опоясанные какой-то плетёнкой, делавшей голову похожей на хлебобулочное изделие.

- А, это хохлы, видно. Газ ворованный возвращают.
- Маловато, что-то – всего один баллон.
- Ну, надо им с чего-то начинать, Владимир Владимирович.
- Ладно, давай, что у нас там дальше.
- Саакашвили на коленях приполз к границе и просит сопровождения ГАИ до Москвы. Боится, что пока будет ползти, его грузовиком задавят.
- Вот самомнение у человека! Какой грузовик, хватит и мотороллера.

Президент отвернулся от окна и пошел к столу.

Он уже не видел, как из дверей Мавзолея, пошатываясь, вышел невысокий человечек в старомодном, изъеденном молью костюмчике и галстуке в крупный горошек. Аккуратно отряхнув с лысины плесень, человечек повернулся к крестам Василия Блаженного, рухнул на колени и загнусавил:

- Пвости меня, Господи! За дурь мою и архипакость! Не тем мы пошли путём, не тем!

И заколотил восковым лбом по брусчатке. Опорожненная ещё в 1924 году специалистами Института Мозга черепная коробка гулко гудела.